Главная В избранное    

Национальная Ассамблея Российской Федерации
Об Ассамблее
Список депутатов
Структура Ассамблеи
Первая сессия
Регламенты
Обращения граждан
Новости
Депутатская трибуна
Решения НА
Подготовка Конституции
Голосования Ассамблеи
Конференции
Общественные слушания
Круглые столы
Наши партнеры
Объединенный гражданский фронт Объединенное российское демократическое движение "Солидарность" На самом деле
Обращения граждан

13.09.2011
РУССКИЙ МИР

Сотни лет мы шли навстречу вьюгам. С юга вдаль – на северо-восток.

Максимилиан Волошин

Источником стратагем мне видится концепт Русского мiра, прочитанный и переосмысленный применительно к ситуации XXI века.

В складывающейся на планете ситуации критически важно отыскать способ единения обширных пространств, умным образом сочетая их социальное и культурное разнообразие.

Право на достойное будущее страны обеспечивается не только конкурентоспособностью экономики или боеспособностью вооруженных сил. Скорее эти качества – производное от статуса общества, калибра правящего класса, его интеллектуального и властного мастерства.

Другой фермент, определяющий положение страны – энтузиазм и самоощущение народа, сопряжение исторической идентичности с токами новизны.

На каком языке говорит Россия, о чем ее речи, кто прислушивается к ним на планете?

Россия сегодня экономически используется окружающим миром, однако культурно им отторгается. Предъявление, прежде себе самой, но также urbi et orbi современного прочтения загадочной русской души, ее ценностей, идеалов, мирополагания – задача с очевидностью востребованная временем.

Поиск ответа на вопрос о культурно-исторической конституции российского организма – век за веком обретавшего собственное миропонимание, оригинальную формулу миростроительства и колоссальную, непростую для освоения территорию – отчасти напоминает детективное расследование, когда фиксируются не только внешние обстоятельства, но и внутренние мотивации поступков. И в ходе социально-исторического процесса, в присутствии своего рода «присяжных заседателей» – народа, можно надеяться прозреть суть событий.

ЗДЕСЬ РУССКИЙ ДУХ, ЗДЕСЬ РУСЬЮ ПАХНЕТ!

В дискуссиях постсоветского времени происходит реабилитация исторической памяти. Приоткрывается забытое равно в СССР и Российской империи летописание о множественности родоначальников и наследников «всея Руси», о культурной, социальной и политической полифонии Русского мира. Речь идет о многоцветном спектре «русской радуги»: о Рутении (Ruthenia), Рустении, Тмутаракани и Белой Веже, о Руси Малой и Великой, Белой и Черной, Червоной (Russia Rubra – «Червона Рута») и Полоцкой, о пространствах Семигалии и Краины, Галиции и Волыни, о Закарпатье, Подкарпатской Руси и Буковине, Подолье и Холмщине, Гетманщине и Слобожанщине, Сечи и Коше, о Полесье и Залесье, о Руси Нижней и Поморской, Северо-Западной – Псковской и Новгородской, - о пестрой смеси этносов и народов.

Во времена ордынского нашествия и некоторое время спустя именование «Русь» удерживается за юго-западными землями, связанными с Великим княжеством Литовским и Русским. Правитель же, объединявший шаг за шагом северо-восточные земли, именуется «великим князем Московским». Но в 1493 г. Литва и Москва начали переговоры по поводу заключения договора, который должен был положить конец невыносимой ситуации необъявленной пограничной войны. Чтобы обеспечить лучшие взаимоотношения с Москвой, литовцы предложили соединить браком дочь Ивана III Елену с великим князем Александром Литовским. На этих переговорах Иван III впервые в отношениях с зарубежным государством назвал себя "Государем Всея Руси".

Титул Ивана Грозного писался уже следующим образом: «Божиею милостию, Великий Государь Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский, Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и иных, и всея Сибирския земли и Северныя страны Повелитель, и Государь земли Вифлянской и иных».

Ну, а в полном титуле российских императоров содержится уже 53 члена.

НА ПЕРЕПУТЬЕ ТРЕХ ДОРОГ

Выраженным признаком российского бытия является, пожалуй, путь. Рубежи пространства обрамлены пунктирами значимых торговых маршрутов, начиная со знаменитого днепровского: «из варяг в греки». Но также, «из варяг в булгары» – волжский тракт, переходящий в дорогу на Хвалынское (Каспийское) море, «к персам» («серебряный путь»). А подчас еще дальше… как след странствий, скажем, Афанасия Никитина. Был и «особливый янтарный путь», и транзитное «поволочье», и легендарная «троянова тропа»… Южная граница России – фактически, линия Великого шелкового пути. А вдоль Ледовитого океана (на европейских картах XVII века – «Гиперборейский океан», на российских – «Море-океан», «Ледовитое море») – отмеченного форпостом русской цивилизации: морским монастырем Соловки – проходил «соболиный тракт», уходивший за Урал, в Мангазею и затем чуть ли не к водам другого океана – Великого.

Преодолев границы Евразии, российская государственность в своеобразном обличии (напоминавшем композицию Ост- и Вест- Индских компаний) вышла на просторы континента, расположенного по ту сторону океана. А пионерские суда устремились на юг, вплоть до берегов тогда неведомой, но вскоре открытой русскими морепроходцами Антарктиды. Иными словами, в какой-то момент наметился контур даже не евразийской, но уникальной трансокеанической страны или, по словам «русского Колумба» Григория Шелихова, «вселенской океанической державы».

Рассуждая о пространственных измерениях российской государственности, мы забываем, что Россия исторически не только европейское или азиатское пространство. Это была страна, присутствовавшая в один из периодов истории на трех частях света и дотянувшаяся до края неведомого материка – четвертого. Русская Америка (Славороссия – мечта «морского царя» Трапезникова), охватывала Алеутские острова, Аляску, Западное побережье Америки до 55-го градуса северной широты и насчитывала 15 поселений от Ново-Архангельска на о-ве Баранов (Ситха) до форта Росс в Калифорнии. Управлялась она особым образом: посредством основанной в 1798/99 годах Русско-Американской компании, утвержденной в своих особых правах, включая собственный флаг, деньги, административные и военные полномочия, 8 (19) июля 1799 г. императором Павлом. Значительная часть торговых операций велась через Кантон. О той или иной форме присоединения к этому пунктирно очерченному, но грандиозному контуру Ново-Российской интегрии задумывались на тихоокеанских просторах разные персонажи, к примеру, на Гавайях.

Осенью 1867 году Аляска была, однако, продана Александром II Соединенным Штатам.

Вектор России как «страны пространств», «страны пути» был прочерчен также ее культурно-исторической миссией свидетельства о Христе на Востоке, ролью альтернативного трансграничья Большой христианской цивилизации. Пронзив пространства Евразии, страна устремилась было в трансконтинентальную просторность, смыкаясь там с движением в противоположном направлении («посолонь») западноевропейской ветви этой же, т.е. христианской цивилизации.

Если смотреть на ход событий подобным образом, то и необъятность, и очертания России носят с позиций исторической метафизики неслучайный характер, обладая особым смыслом и культурным содержанием: территория страны, ее подвижные границы по-своему глубоко мотивированы. Иначе говоря, этот необъятный «сухопутный океан» являлся не просто «территорией» или «географической ямой, заполненной землею и водой». Фронтирность, запредельность, экстремальность национальной психеи находят, таким образом, не только обоснование в пассионарной экстравертности, но содержат намек на возможность трансцендентального замысла, запечатленного в русском миропонимании: самоощущении судьбы как миссии, исполненной исторической ответственности.

Можно опознавать идентичность народа и удел страны через подобное самоощущение, отмеченное «крестом» единственности и инакости, уникальности и всемирности, эсхатологичности и отверженности. Возможностью свободы «в героизме и в грехе» и горделивого обрушения в пропасть. Неверное прочтение подобного неоднозначного, искусительного, метаисторического текста отзывалось в земной истории народа тяжелыми, порою катастрофическими потрясениями. А с утратой духа, потерей цели и очарования русской мечты обессмысливались необъятные очертания государства. Тогда под вопросом оказывалось само существование страны и народа как субъекта истории.

Россия – это не Азия и не Европа, не Евразия и не Азиопа. И не наследница Византии. Все это внешние обличья, не открывающие прикровенную суть данного пространства. Россия также не моноэтническое государство и не просто пограничная территория христианской культуры. Мыслилась она своими идеологами и метафизиками как «особое место», средоточие «остатка» – остров верных, хранящих истину в мире, заливаемом водами нового потопа. И являющихся новой общностью. Именно в этом смысле Русь – Третий Рим, где, кстати, русские – не этнос, а ромеи, а Русское царство – царство Ромейское (так, подчас, в документах и писалось). Подобные инстинкты и интерполяции проявлялись в собирании разноплеменных народов, в прозелитических и культуртрегерских амбициях, в присвоении и освоении мозаичных пространств, в усвоении опыта и умений, включая обширное «ордынское» наследие.

На протяжении длительного периода миростроительные умонастроения питали Россию, являясь движущей силой как внутренней, так и внешней экспансии. Предельность и напряжение, наличествующие в ощущении метаисторической роли, предопределили претензии на универсальную, державную, имперскую роль. И, в конечном счете, на глобальное присутствие. Приходится, однако, повторить: подобное самосознание народа и власти, возвеличивание страны, уверенность в исполнении «совершенно особой воли провидения» предполагали возможность не только запредельного взлета, но и ужасного низвержения.

«РУССКИЙ БОГ»

Русское царство, обретшее собственный формат государственности, нащупав стержень оригинальной культуры и идеологии, аккумулировав при этом претензии на реконструкцию миропорядка, напоминало в то время сжатую пружину. В течение весьма короткого исторического срока энергия преобразований сказалась не только на размерности и статусе страны, но и на самосознании народа. Она ввела в мировой контекст деятельного персонажа, который с тех пор при всех исторических пертурбациях до последнего времени не покидал историческую сцену.

Апофатичность, прочитанная и воспринятая как особый культурный импульс (т.е. преимущественно косвенным образом), произвела ряд отличных от источника и от западноевропейских версий христианской культуры производных. Созвучных, однако, психологическому складу русских очарованных странников-первопроходцев, купцов и монахов, разбойников и воевод, обитавших – вспомним об этом обстоятельстве – на краю лишь частично познанной земли-ойкумены.

Попробуем воспроизвести, хотя бы списочно, качества подобного самоощущения: запредельность, экстремальность, безымянность, неформальность (небрежение формой), инакость, мечтательность, утопизм, буйность, подвижничество, продвижение, освоение, мобилизация, эсхатологичность… И даже «перестройка» в неявном виде присутствуют в данном ряду, в том числе в залоге катастрофичности, – а все вместе взятое входит в некую «русскую социологию развития» - русским чуждо чувство меры: повседневная, «исчисляемая» умеренность... Но подобная запредельность и экстремальность психеи имеет не только внешние проявления. Она намекает именно на тип национальной идентичности – имманентное ощущение трансцендентального замысла, на подсознательную картографию и нелинейную умственную геометрию. Связанные в свою очередь с особенностями миропонимания, самоощущением личностью и народом судьбы как миссии, наполненной дерзновенным содержанием. Русский закон – быть выше закона.

Апофатическое богопознание предполагает испытания на грани предельности. Оно, собственно говоря, и основано на перманентном обитании в подобном статусе, на решительном, но умном шаге за очерченную привычным бытием границу. Подобное мировосприятие актуализирует также неочевидные, «темные», глубинные свойства любви как высшей ценности и реальности, предполагающей в качестве земного проявления – в условиях перманентно проявляющегося несовершенства мира – жертву. И муку, связанную с протяженным во времени ее принесением: то есть терпение «во плоти» и «вне общего предела». Без любви же апофатическое миропознание как опознание истины вообще невозможно, опасно и даже предосудительно; подобное действие ведет в лабиринт, из которого нет выхода. Либо «во ад тесного одиночества».

Апофатический подход к миростроительству – практике земного бытия, есть самотворение и само-отворение (а подчас – искусительное/искупительное самосожигание). Это скорее испытание мира с целью познания истины, нежели его перестройка. (Схожим образом катафатическое мировоззрение по-своему акцентирует, проблематизирует онтологичность творчества и свободы.) Плоды же – принадлежат икономии и милосердию, т.е. всем. Но апофатика – дорога, где очарованного странника подстерегает множество искажений: это путь неудержаний и катастроф. Чувство едва ли не обыденной за-предельности, в том числе, в страдании, насыщаемой сгущающимися, но остающимися незримыми токами земной жизни, отражается и преломляется в социальной и политической практике, их внутренней экстатичности, экстремальности. Порою – свирепости.

Экстремальности, которая имеет как интроспективную, так и внешнюю мобилизационную составляющую, требуя в том и другом случае крайнего напряжения духа, формируя привычку к непрестанному усилию, сверх-усилию. И в то же время обладает странной при взгляде извне прозаичностью, будничностью, обращаемой подчас властью в прямую эксплуатацию способности народа к предельной мобилизации. Действительно, с утратой оснований, неудержанием главного, терпение, к примеру, может переродиться в тривиальную, а то и просто тупую покорность, причем чрезмерную.

Героизм же как воля и способность жертвенно противостоять неблагоприятному развитию событий преобразуется в своеобразный «национальную ресурс», специфическую черту характера – способность к длительному напряжению, предельной терпеливости, хищнически используемую властителями. Иначе говоря, регистрируемые приметы соответствующего культурного клише, мировосприятия и поведения без внутреннего самостояния, возрастания личности, постоянного горения, неуступчивости «до самыя до смерти» попыткам коррупции (искушениям) и прагматичной их конвертации, своей внешней пассивностью по отношению к земному устройству развязывают возможности деспотизма и беспредельной тирании.

Есть между тем у русской психеи даже более глубокий пласт (данное свойство отметим лишь на полях, не углубляясь в его жгучее содержание) – безудержная устремленность к идеалу. Тяга совершенно особого рода: перфекционизм, заставляющий разрушать и отчасти презирать все земное как несовершенные копии недостижимого перфекта. Это особое прочтение творчества – и как «прокрустова ложа», и как искусства сокрушения несовершенств.

Формы мобилизационности могут быть внешне схожими, как в чем-то схожи лики развития, но мы способны различать корни цивилизаций, вглядываясь в их родовые отметины. В сущности, на протяжении некоторого периода на планете состязались две ветви цивилизации, несущей в своем естестве динамическую производную.

С одной стороны – это европейская цивилизация, которая помимо англо-саксонской империи, «где не заходило солнце», произвела на свет собственную версию вселенского мира: эпоху Нового времени (Modernity). Породив заодно энергичное сообщество «объединенных государств» («штатов»), создавших под сенью «града на холме» фундамент и само здание глобализации.

И не столь внятные, синкопированные, но не менее дерзновенные, футуристичные эскизы России, которая воплощала собственные утопии, проводя географическую/идеологическую «разведку боем», грезя всемирными и надмирными миражами. Не слишком отделяясь, однако, от материнских (континентальных) пространств, хоть и продуцируя фрагменты трансграничной планетарной и универсальной мировоззренческой экспансии.

Так появлялись окраины, у-краины, преодоленные рубежи и пределы: казачьи запорожские и донские, волжские и терские станицы, наполнявшие речные, степные, лесные и горные пространства. Это дух и быт поселенцев Поморья, Урала, энтузиасты Беловодья, соратники Ермака, яицкие, амурские, дальневосточные первопроходцы, шаг за шагом раздвигавшие пространство познанной ойкумены. И ушедшие от мира, скрывшиеся в неизведанных до поры землях монахи и старообрядцы… Кстати, упомянутая ранее Российско-Американская компания в каком-то смысле соприсутствует в этом ряду. (А также в некой ипостаси – греза о «земном рае», всемирном, надмирном со-обществе солидарности и справедливости: коммунизме.) И каждый раз они по-своему укрупняли, творили очертания страны под стать пропорциям и границам мятущегося духа.

БОРЬБА ЗА БУДУЩЕЕ

Россия-РФ не может вернуться ни в страну под названием Россия-СССР, ни в легендарную Российскую империю. «Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, помочь ему. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет». Так писала в последние годы жизни претерпевшая затем мученическую кончину святая преподобномученица Елизавета Федоровна. У страны, однако, сохраняется шанс на деятельное соприсутствие в «доме многих народов», выстроенном по забытым, но до конца не утраченным лекалам Русского мира.

Россия, возможно как никогда ранее, нуждается в обновленной концепции не только геополитического или экономического свойства, но в социальном и культурном развитии. И в своей мечте… Модель земной власти в нынешнем калейдоскопичном мире представляет цветущую сложность: симфонию культурно-исторических организмов и народов, динамичное сочетание разнородных, противоречивых, умножающихся элементов практики, синергию деятельных членов общества и пассионарного политического класса. Все это предполагает серьезные капиталовложения – материальные и нематериальные – в население страны, новую логику отношений с миром.

Человек, при всех недостатках, существо особое – образ и подобие живущего внутри идеала. Это «солдат-насильник, неожиданно для себя бросающийся под колеса повозки, чтобы спасти ребенка». Так что качества грядущего мира не есть некая фатальность, с неизбежностью рока надвигающаяся на нас, маршрут истории намечен пунктиром в сердцах и определяется деятельным сознанием. В суете повседневности как-то забывается, что будущее есть прямой результат человеческих усилий.

Александр Неклесса

Публикации раздела: Обращения граждан

30.05.2014 - Разбитые окна
04.04.2014 - Манифест Диалектической партии
29.12.2013 - Образование элиты
23.09.2013 - Герои и общество
11.07.2013 - Что дальше?

К проекту Конституции “Прямой демократии”
Комментарий и предложения о поправках от депутата НА Вадима Кирюхина.
30.05.2014
Разбитые окна
Глобализация и постглобализация: человечество переживает кризис социокосмоса
04.04.2014
Манифест Диалектической партии
Дмитрий Мисюров о теории разрешения противоречий между Востоком и Западом.
29.12.2013
Образование элиты
Александр Неклесса о нематериальных активах нации.
29.12.2013
Воспоминание о будущем
Фото с сайта www.kommersant.ruСергей Черняховский предлагает спасти страну и построить коммунизм.
28.12.2013
Поедим напоследок
Фото из ЖЖ ЯшинаИван Стариков: Сколько исторического времени осталось России?
11.12.2013
Под флагом «евроинтеграции»
Сергей Черняховский: "Те, кто сносил памятник Ленину в Киеве, – варвары почище талибов".
29.11.2013
Повторение пройденного
Игорь Эйдман об очереди за "конфетами" власти и привилегий.
16.11.2013
Мифотворчество
Игорь Эйдман о крепкой связи между силовиками и олигархами.
16.11.2013
Фантастический мир
Евгений Ихлов о перспективе смены путинизма «народным» режимом.
12.11.2013
Деградация и крах российской интеллигенции
Игорь Эйдман об интеллектуальной коррупции.
07.11.2013
Поклонникам сильной руки
Андрей Пионтковский о рецепте лечения государственного фашизма.
29.10.2013
Сон евразийства
Алексей Лапшин: В мировую историю Россия вошла, как самоотверженный борец за справедливость.
© Национальная Ассамблея 2008. Все права защищены и охраняются законом.
При полном или частичном использовании материалов, опубликованных на страницах сайта www.nationalassembly.info, ссылка на источник обязательна.
Бизнес-материалы