Депутатская трибуна
20.02.2012
На 2013 год
Координатор движения Левый Фронт, один из учредителей незарегистрированной политической партии «Российский объединенный трудовой фронт» (РОТ ФРОНТ) Сергей Удальцов во время встречи Президента РФ Дмитрия Медведева с представителями внесистемной оппозиции, которая состоится 20 февраля, намерен потребовать отложить проведение президентских выборов на 2013 год.
По мнению Удальцова, «намеченные на 4 марта 2012 года выборы Президента РФ заранее нелегитимны в глазах многих граждан России, так как проводятся на основании дискриминационного законодательства, способствующего массовым фальсификациям и нарушениям. В такой ситуации после 4 марта в стране может начаться масштабное противостояние между властью и обществом».
Для того, чтобы с наименьшими потерями выйти из политического кризиса, начавшегося в декабре 2011 года, Сергей Удальцов предлагает Дмитрию Медведеву в экстренном порядке внести в Государственную Думу законопроект о внесении поправок в ст. 2 ФЗ-6 от 30.12.2008 года «Об изменении срока полномочий Президента Российской Федерации и Государственной Думы», которые распространят на Медведева 6-летний срок президентских полномочий.
«В случае отложения президентских выборов, за ближайший год можно будет в спокойной обстановке реализовать политическую реформу и реформу избирательного законодательства, по новым правилам сформировать избирательные комиссии, провести досрочные выборы депутатов Государственной Думы, а затем уже избрать нового Президента. В результате, новый глава государства будет обладать реальной легитимностью», - считает Удальцов.
Также во время встречи с Медведевым, Сергей Удальцов заявит о необходимости внесения в президентские законопроекты по политической реформе положений, которые, в частности:
- обеспечат уведомительный порядок регистрации политических партий и лишат регистрирующий орган возможности произвольно отказывать в регистрации партий;
- обеспечат возможность создания межпартийных избирательных блоков;
- минимизируют «денежную составляющую» в избирательной кампании;
- изменят порядок формирования избирательных комиссий, отдав приоритет в этом процессе политическим партиям;
- устранят необходимость согласования партией с Президентом своей кандидатуры на выборах губернатора;
- обеспечат гарантии «прозрачности» выборов и свободного контроля и наблюдения за выборами на всех стадиях избирательного процесса со стороны участников выборов и общественности.
Помимо этого, Сергей Удальцов намерен поставить вопрос о начале серьезного реформирования законодательства, регулирующего проведение федеральных и местных референдумов, так как на сегодняшний день этот важный институт прямого народовластия в России практически не работает.
Представители оппозиции также передадут Дмитрию Медведеву требования массовых митингов «За честные выборы», прошедших в декабре и феврале, и список политзаключенных, освобождения которых добивается общественность.
Накануне этой встречи Дмитрий Черный взял у Сергея Удальцова интервью:
- Сергей, первый раз я брал у тебя интервью семь лет назад. Тогда, в 2005-м, ты тоже с товарищами проводил голодовку, мы сидели в изнуряющей майской жаре на площади Революции, тебе было тяжело говорить – правда, та голодовка не была сухой. Мимо ваших палаток шли равнодушные соотечественники и обеспокоенные интуристы… Что с тех пор изменилось, на твой взгляд, в обществе и у нас, левых, внутри общества?
– За семь лет, – ну, чуть меньше, будем ориентироваться всё же на 2011-й год, – изменилось практически всё. Та наша голодовка была уже символической, как бы отзвуком «седой революции», когда пенсионеров пытались лишить льгот и некому было за них вступиться, – в тот момент путинская власть временно отступила. Сейчас ситуация качественно изменилась. По сравнению с тогдашней вялой поддержкой нашей голодовки, ныне вся Россия – не только Москва и крупные индустриальные центры, – созрела для протеста. В 2005-м отобрали льготы у самых слабых, они посопротивлялись зимой, как могли, и даже это казалось кому-то революцией, но к весне затихли. Их не поддерживали тогда ни рабочие, ни бюджетники – действительно, шли мимо нашей голодовки. Сейчас же обворованы после выборов в Госдуму оказались не только слабые, «незащищённые слои», как их власть называет самообличительно, а все, кто голосовал. И в декабре, и в феврале в Москве собирались сотни тысяч – и рабочих, о чём боятся говорить официозные СМИ, и студентов, и офисных служащих, – потому что были украдены их голоса, а человек ведь «животное говорящее», и именно речь его отличает от остальной фауны. И в 2011-м году, да и на февральском выступлении уже не требовали возвращения льгот каких-то, требовали качественных изменений в российской политике.
– Эти требования до сих пор не услышаны, поэтому мы переживаем период «революционного накопления», как сказал бы горьковский Лютов. Скажи, ведь только 4 февраля левые появились как-то обозначенно, краснознамённо в колоннах на Якиманке и на Болотной – многих интересовал тогда и сейчас интересует вопрос, чем Левый Фронт отличается от КПРФ?
– Главное отличие от парламентской оппозиции – работа на земле, защита прав граждан в городских конфликтах, которых хватало при Лужкове и поныне. Мы боролись и будем бороться не только в посёлке Речник или на стройке гостиницы Никиты Михалкова, на выкорчеванных срубах и колодцах Патриаршьей слободы 17-го века. Мы сегодня нужны везде, где несправедливость передела общественной собственности вступает в свои незаконные права… Думские коммунисты не за всем поспевают, мягко говоря. Мы являемся более мобильной организацией, не так ригидны и в идеологии, потому что, в отличие от думских деятелей, нам приходится вертеться без госфинансирования. Мы организация тех, кто в неё вступает. Поэтому реальная поддержка населения, обновление наших рядов – насущная проблема, живёт ведь организация на членские взносы и за счёт инициативности, творческих и с ними связанных финансовых вложений активистов. Сам придумал транспарант, стикер, баннер – сам сделал. Сейчас для нас настало важное время – наша аудитория выросла с тысяч до миллионов, нам есть что сказать и тем, кого почти до нитки обворовала власть предателей СССР, но мы говорим всё чаще и больше с представителями «креативного класса», хоть это и глуповатый термин. Им не просто есть что терять – они сами себя и даже коллег кормят, рождая идеи и стратегии, они могут менять место работы – и тем более, они могут менять власть в стране, которую из сверхдержавы нынешняя правящая династия превратила в какие-то задворки цивилизации. Ведь претензии к выборам – они не коренные, если вдуматься. Главная причина солидарных выступлений практически всех классов, кроме олигархии, против Путина – это отсутствие пресловутых социальных лифтов, это стагнация экономическая и социальная как результат воровской монополизации власти. Люди, выросшие на образчиках высокой культуры, воспитанные на именах носителей передовой мысли – оказались в результате попытки «стабилизировать» распад в медвежьем каком-то углу, где и гордость за свою родину, и вообще какие-то гражданские чувства перешли в разряд рудиментов, стыдного чего-то такого…
– Гордиться сырьевой империей действительно сложно, ведь коммунистический вектор-потенциал и советская скорость из того стишка «Мы Америку догоним…» потеряны, страна отброшена на век назад – в дореволюционность, во всех смыслах. Многие слышали, какими словами ты на Болотной покрыл премьера, приведя пример гражданского протеста 1999-го года, когда развязанная в бывшей Югославии НАТО война вызвала негодование масс и затишье в ФСБ. Скажи, как один из лидеров «оранжевой революции» (по версии путинских СМИ) – какой себя видит новая власть и возможна ли смена формации помимо смены лиц в Кремле в случае невероятного?
– Во-первых, стоит сразу развеять миф об «оранжевой угрозе» – самым последовательным проамериканским политиком является на протяжении всего своего правления Путин. Я могу продолжить примеры – на получасовом митинге просто времени не было… Свёрнутые наши военные базы на Кубе, в Лурдесе, и во Вьетнаме. Есть другие версии, хотя бы минимальные – проамериканскими или какими-то ещё это было поступками? А Стабфонд, помещённый Кудриным в США и кормивший американскую экономику в самые трудные годы кризиса – когда как раз потенциальный враг мог бы захлебнуться в «безвоздушном пространстве», в созданном своими же банкирами вакууме, в безденежье? Где ныне этот Стабфонд – почему о нём не вспоминают? Думаю, тема исчерпана – продолжая дело Ельцина по встраиванию России как сырьевой колонии в экономики бывших конкурентов, Путин просто ни шагу в сторону сделать не мог, вот рейтинг его на родине и падает неуклонно. Впрочем, тут ещё остаются иллюзии у многих бюджетников… Во-вторых, что касается возможной альтернативы – тут тоже не стоит питать иллюзии. Ни одна оппозиционная сила сейчас не имеет перспектив прийти к власти, только коалиционное правительство могло бы в ближайшем будущем сменить самодержавие «питерских». Тут ведь сами площади уже сформировали коалицию, ряд общественных, горизонтальных, как модно говорить, структур, которые показывают, что демократия вполне возможна – не как думская её имитация, а как процесс поиска компромиссов вне искусственно созданных властью структур. И здесь как раз представлен весь спектр политический, от самых правых либералов до левых радикалов, не минуя и националистов. Самый главный итог митингов противников выборного обмана – пробуждение всех политических сил и здоровая их конкуренция в ходе сотрудничества. Разум возмущённый кипит, противоположности – анархисты, либералы, державники, – поневоле находят общий, русский язык, в общем котле рождается новая гражданственность. Тут вполне уместно сравнение с собиранием княжеств в ту Русь, которая сможет сбросить иго. По крайней мере – пытается… Власть воровского меньшинства, само собой, защищается – причём всё теми же методами бандитов и напёрсточников, сажая одних и вываливая компромат на других. Но она не понимает главного: мы не любить друг друга до гроба собрались на Болотной, нами, а точнее, всеми миллионами обманутых избирателей выставлены конкретные требования. Полная амнистия для политзаключённых, отмена итогов махинаторских выборов, организация честных выборов президента с участием всех политических сил, а не одних фаворитов-имитаторов. Ни одно требование не выполнено, поэтому логично возникло требование отставки этой власти. Власть, на самом-то деле, пошла на «диалог» – пытается по старой гэбэшной памяти «глушилки» включить на Поклонной и в других местах, с помощью верных спойлеров хоть на секунду, а отвлечь внимание от протеста. Почему Новодворская и Жириновский именно 4-го вышли митинговать? Всё же яснее становится с каждым днём – кто за реальную, народную демократию, а кто служит хозяину, прибравшему все российские богатства недр, и не только недр. В-третьих, о смене формации пока рано говорить – сценарий октября 1917-го пока не просматривается, хотя надо работать на него, только в иных направлениях…
– Многих сейчас волнует вопрос о методах противостояния очевидному, но, как считают тоже пока многие, терпимому произволу силовигархов. Ну, воруют голоса – так пока хоть имущество не воруют, и на том спасибо… Честно говоря, когда ты голодал, я ставил перед Исполкомом Левого Фронта вообще вопрос о коллективном решении запретить тебе продолжать голодовку. Власть, и так вымаривающую голодом немалые статистические величины – не переголодаешь… Как бороться тем, кто ещё не вымер, но и не имеет возможности вооружиться, и чем отличалась твоя голодовка 2005-го года от 2011-го?
– Голодовка это самый крайний, конечно, метод, пассивный и для себя деструктивный. Мы за любой кипеж, кроме голодовки сейчас. После монетизации льгот в 2005-м мы с Галей Дмитриевой из Революционной рабочей партии и другими товарищами проводили коллективную голодовку, и голодали за пенсионеров, за ветеранов, у которых отнимали последнее. Недавняя голодовка моя одиночная – была уже единственно возможной при тех обстоятельствах борьбой за попранные властью личные права. Все видели, что моё непрерывное заключение – политическая репрессия, попытка не допустить на Болотную левых, «убавить» социальный протест. Это была проверка на прочность не только мне, но и всем на площади – не очень гладко, но мы её все прошли, поэтому я благодарил всех 4 февраля там, куда не был допущен два месяца назад. За это время изменилось многое, в протест втянулись десятки тысяч людей, и сегодня самыми действенными методами поправить положение в стране в сторону демократии – массовые мирные акции гражданского неповиновения, забастовки экономические, переходящие в политические. Чтобы спасти страну от дальнейшего разворовывания олигархами под «питерской крышей», нужно скрепить её на другом полюсе, на полюсе трудящихся, собственными руками. В этом заинтересован, кстати, и малый бизнес, и средний, задавленный статусной рентой чинуш – вопрос стоит уже просто о спасении среды обитания, о самостоятельном спасении общества. И на данном этапе наш вектор – это массовый мирный протест. Власть помимо стравливания флангов гражданской оппозиции, будет прямо провоцировать, буквально навязывать силовые сценарии, и важно тут сохранить самообладание, самоорганизованность, сохранить силы для более важного этапа борьбы.
– Расскажи, из каких культурных источников ты черпаешь силы: что читал в детстве, что читал во время длительной голодовки, если вообще была такая возможность?
– Начнём с современности – главное, что даёт силы, во-первых, это то, что выходящие с нами протестовать сотни тысяч по всей стране, люди образованные, культурные, в основном. Радует, что в протест активно вливаются люди творческие – рок-музыканты, композиторы, пианисты, поэты, писатели, художники. Если в нашем общегражданском движении присутствуют деятели культуры – значит, протест имеет перспективы развития в нечто большее, чем протест. Он уже задаёт новые нормы гражданственности, и это не может не радовать. Касаемо же моих литературных предпочтений – сложный вопрос, они разнообразны, нет какого-то узкого направления, которое бы я приветствовал. В детстве я любил научную фантастику – Ефремов, Казанцев, Стругацкие, Брэдбери создавали очертания будущего. Впечатляли картины человечества, освобождённого от эксплуатации себе подобными: уход от рутинного труда, его роботизация, высвобождение времени для саморазвития, гармония с природой, освоение космоса, заселение других планет, продление жизни человека за пределы 100 лет. Вне вульгарной конкуренции, вне борьбы за выживание, навязанной капитализмом, с совершенно иным отношением, бережным, прежде всего, человека к человеку – это не такая уж и фантастика… Всё это казалось недалёким будущим, но жестокая реальность девяностых отбросила не только нашу родину, а вместе с нами и всё человечество далеко назад. Прогресс свёлся к потребительству, из него ушло творческое, альтруистическое начало, оно вытеснено корыстью, прибылью, суетой. Поэтому закономерно, что в нашей изнурительной информационной борьбе с силами регресса – практически не остаётся времени на чтение. А если и читаешь, то какой-нибудь быстрорастворимый детектив, возникла боязнь «длинных смыслов», это тоже своеобразное бегство от свободы, которую не измерить деньгами…
– Это снова к вопросу о тех картинах, которые рисовали советские фантасты – выходит, личное время и есть та плата за соблазн тотальной монетизации свобод (контрреволюции), которую пришлось выложить из своей жизни каждому ныне работающему как бы с нуля, без отцовских завоеваний социализма…
– Совершенно верно, клиповое сознание – вот к чему пришло в результате жуткой деформации наше общество после 1991-го… Как ни странно, именно в ходе голодовки, в заключении – у меня появилось время на чтение. Товарищи-сокамерники давали почитать свои книги. Вышла такая смесь: Гессе, Ницше и воспоминания прозревшего Полторанина о Ельцине и девяностых. В такие моменты книга поддерживает.
– А ранее, в юношеские годы, на чьих книгах ты «делал себя сам»?
– Достоевского тогда любил и поныне люблю читать. Экзистенция, душевные, нравственные, неподдельные страдания, колоритные русские характеры – впечатляют, заставляют задумываться, учат... Мои любимые писатели – Маркес, Сартр, Кафка. Вообще предпочитаю литературу философского плана.
– Не могу не спросить о приснопамятных постмодернистах – чаша с коктейлем Сорокина-Пелевина, соблазн девяностых не миновал тебя, дотрагивался до их страниц?
– Не миновал, читал. Считаю постмодерн в нашем, отечественном искусстве – тупиковой, бесплодной ветвью. Я, конечно, не навязываю никому, даже дома своих вкусов – боже упаси, пусть расцветают сто цветов… Однако роман, повесть – должны, по-моему, нести некий идейно-реальный заряд, не обязательно позитивный, но всё же быть руководством к действию, ориентиром, к чему стремиться. Постмодерн вместо этого предлагает свой стёб, выдернутые из исторического контекста цитаты, высмеивание всего и вся. Это и есть по-своему конец истории – рукотворный, литература социального пессимизма, пустая литература. Если общество остановилось в своём развитии – это не повод для идиотского, вредного и самоубийственного хохота. Помнишь детскую сказку о пузыре, который до того дохохотался, что лопнул? В потерявшем ориентиры, заблудшем социуме не находится человека, способного ему, обществу, сказать в своём произведении прямо, без оговорок и хитростей, что оно так погибнет. Вот и возникает после чтения упомянутых тобой – ощущение пустоты. Пустая литература, она ворует время у молодых. Вакуум вселенского (подземного. – Д.Ч.) хохота втягивает их идеи, не даёт укорениться ни одной мысли… Там нет никакого посыла на будущее, создаётся культ безвременья. Уверен, что «Так закалялась сталь», как бы её ни обесценивали и ни высмеивали за девяностые – в тысячи раз полезнее сегодняшним ровесникам Николая Островского, чем остроумие в вакуумной упаковке.
Беседу вёл Дмитрий ЧЁРНЫЙ
Публикации раздела: Депутатская трибуна