Ю. Мухин: Действовать осмысленно

ДЕЙСТВОВАТЬ ОСМЫСЛЕННО!

В процессе размышления над этой статьей наткнулся в Интернете на афоризм: «Человек, который не хочет слушать других, не слушает и себя». Применительно к нашей Ассамблее это очень точная мысль, поскольку у нас стало чуть ли не обычаем не слушать даже коллег, посему сами депутаты не слышат и то, о чем они сами вещают.

Эдуард Лимонов выступил с открытым письмом к М.М. Касьянову и Г.К. Каспарову (http://www.pravda.info/politics/60261.html) о судьбах оппозиции и Ассамблеи. И я, по обыкновению, хочу поддержать его заявление в главных моментах, особенно в вопросе о том, что оппозиции необходимо твердое управление, такое же управление необходимо и Национальной Ассамблее. Напомню, что Лимонов в этом вопросе последователен и самого начала предлагал подменить депутатов Ассамблеи группой вождей, действующих от ее имени. В данном случае он этот принцип оставляет неизменным – за всю оппозицию все решения должны принимать три вождя – Каспаров, Касьянов и Лимонов: «Предлагаю принимать мудрые решения тремя умами, взамен истеричных арифметических голосований». То есть, по его мысли, если решения будут принимать не все депутаты, а три мудрака, то победа нам обеспечена.

Вообще-то я могу вспомнить только один случай, когда мудрый вождь сам предлагал свои услуги народу, причем делал это принципиально, прямо с первых своих произведений, - это Адольф Гитлер. В остальных случаях на моей памяти все было наоборот - народ или его представители требовали от человека стать вождем. Это и американский Конгресс, предоставивший на время войны уже избранному президенту Рузвельту практически диктаторские полномочия. И британский парламент, с началом войны призвавший Черчилля и превративший его диктатуру в столь грозную, что обывателю за сравнение Черчилля и Гитлера не в пользу Черчилля, давали пять лет тюрьмы. Интересен пример и Сталина, который трижды отказывался даже от единственной своей должности одного из пяти секретарей партии, а 70 человек Центрального Комитета партии не отпускали его с этой должности, боясь, что потеряют своего вождя. (До Эдуарда Вениаминовича как-то не доходит простая мысль, что вождем не назначают – вождем в глазах народа человек становится сам благодаря своему уму, воле и выдающимся моральным качествам). То же цепляние за вождя было и в 1952 году, когда Сталин, начав передачу государственной власти от партии (Политбюро) Советской власти, просил освободить его от должности секретаря партии. ЦК тогда и слушать об этом не захотел, так велик был страх бюрократов партии остаться без вождя.

Но как велик в нашем обществе, или только в оппозиции, страх остаться без Лимонова? Как велика потребность оппозиции или Ассамблеи в мудрости Эдуарда Вениаминовича? В чем его мудрость заключается? Сам он этого от адресатов своего письма и от читателей не скрывает: «Согласитесь, что из нас троих я имею наибольший опыт политической борьбы».

Это действительно так, а поскольку Лимонов не просто боролся, а лет 15 возглавлял партию, то его опыт - это опыт бессменного председателя колхоза «40 лет без урожая». Такой опыт есть у всех лидеров оппозиции, никогда не бывших во власти, и думаю, что когда Касьянов (бывший у власти) прочел это заманчивое предложение Лимонова, то тут же начал креститься – упаси господь от такого опыта!

Еще Эдуард Вениаминович специалист по организации бесконечной череды акций под общим девизом «Дождь, грязь, а мы на лыжах», но это доступно каждому. Единственно, чего у Лимонова не отнять, так это умения организовать посадку членов своей партии в тюрягу, тут он специалист, слов нет!

И если Ассамблея примет решение всем сесть в тюрягу, то тогда, конечно, депутатам только и нужно назначить Лимонова вождем и можно расходиться по домам – за депутатами приедут. Но примет ли Ассамблея такое решение и кому еще в оппозиции нужен вождь с такими талантами?

Лимонов правильно пишет, что при «арифметическом голосовании»: «возобладают, вероятнее всего, овцы и трусы, и таким образом, страна никогда не избавится от позорного рабства диктатуры». Это так, но еще меньше вероятности избавиться от диктатуры, когда у тебя в вождях баран или агент режима, того самого режима, с которым ты борешься. Не так ли?

Так, что предложение Эдуарда Вениаминовича ужесточить управление оппозицией и Ассамблеей абсолютно правильное, но только его идея с вождями не продуктивна – за эти 20 лет оппозиция не видела побед, но на вождей она насмотрелась до тошноты, причем – на всяких. Этого добра у нас как мусора.

Нельзя не согласиться и с предложением Лимонова: «Нужно сбросить балласт лишних командиров-князьков». Эдуард Вениаминович, правда, не привел примеров этих князьков, а напрасно, поскольку эти примеры на виду. Скажем, в Ассамблее числится огромное количество депутатов-нацболов, но их не видно и не слышно: они не вносят предложений, они не обсуждают проекты документов. Князек Лимонов наглухо отрубил доступ в Ассамблею творческому потенциалу партии нацболов, заставляя их голосовать строем. Рядовым нацболам невозможно обратиться к коллегам-депутатам через голову князька Лимонова, и как уж тут не поддержать Эдуарда Вениаминовича в его стремлении избавить оппозицию от князьков?

Однако это предложение только улучшит качество решений Ассамблеи, но не приведет к улучшению ее управления. Теперь об этом.

В момент своей организации и сама Ассамблея, и избранный ею Совет представляли из себя сброд, ни на что путное не способный. Это естественно, поскольку при организации абсолютно нового дела на новом месте, именно так кадровый состав и выглядит, так что ничего в этом страшного или позорного нет. А вот то, что и через 9 месяцев Ассамблея остается в таком же состоянии, это, безусловно, вина управления – Совета.

Прежде, чем говорить об управлении, выскажусь по кадровому составу Совета.

Первое. Приличная часть Совета это свадебные генералы, которые хороши были, когда надо было раздувать щеки в президиуме. Работать они никогда не умели, мало того, и не собираются учиться работать, и единственная от них польза в том, что они на Совет не являются.

Второе. Подавляющая часть членов Совета не имеют представления, что значит ответственность за порученное тебе дело, – это «коты, которые ходят сами по себе» и приходят они на Совет, как на гульку, – не готовясь к повестке, не вдумываясь в вопросы, не готовя свои предложения. Начинается обсуждение, и вместо советов по теме обсуждения, большинство членов совета гонит первое, что в голову взбредет, да еще с апломбом интеллектуалов. Вот, к примеру, что явствует из информации о заседании Бюро 27 января.

Председательствующий Каспаров задает тему обсуждения по первому вопросу всем известной повестки: «Нам надо понимать, какова наша роль, и готовиться к этому. Было бы очень важно найти свою правильную стратегию и ее реализовывать. Совершенно очевидно, что в данной ситуации будет немало политических сил, которые захотят управлять процессом».

Начали обсуждать сначала по теме, но вот к обсуждению стратегии НА подключился Лимонов: «Я критикую НА с того времени, когда она превратилась в рыхлое, нерабочее тело. Почему вы считаете, что НА имеет какие-то шансы? У НА нет никакого авторитета, о ней мало кто знает. Она не добилась уровня известности ни Каспарова, ни Лимонова, ни Касьянова. НА никто не слышит, нас никто не видит. Если даже будет ситуация, что власть треснет, то скорее будет какой-нибудь Рогозин. Мы предлагали свой план действий на очной сессии. Сейчас я выступил с открытым письмом к Гарри Каспарову и Касьянову с предложением персонифицировать оппозицию. В России люди идут за лидерами. То, что мы делаем, это не политика, это обсуждения. Я не понимаю, чем занимается «Солидарность», она оттягивает силы от нас, это совершенно бесполезные организации. Касьянов не оправдал все мои надежды, но, на мой взгляд, есть три работающие организации: у нацболов, у ОГФ и Касьянова. Необходимо собрать очную сессию». То есть, Каспаров предлагает обсудить первый вопрос повестки - стратегию, а мудрецу Лимонову это пофигу и он начинает обсуждать собственный уровень известности и претензии на собственный вождизм: ты ему про Фому, а он тебе про Ерему. И это при том, что последним пунктом повестки дня стоит «Разное» и Лимонов мог поговорить о своем величии после обсуждения стратегии. Но, как видите, это такой вождь, которому о стратегии сказать нечего, а сказать что-нибудь умное положение вождя обязывает, вот и слушают все не то, что нужно, а то, что политику общероссийского калибра в голову придет.

О каком решении вопросов на Совете может идти речь при эдакой бестолковщине?

Я не сообщаю ничего нового, еще И.П. Павлов в своих лекциях «О русском уме» писал:

«ПЕРВОЕ свойство ума, которое я установил, - это чрезвычайное сосредоточие мысли, стремление мысли безотступно думать, держаться на том вопросе, который намечен для разрешения, держаться дни, недели, месяцы, годы, а в иных случаях и всю жизнь. Как в этом отношении обстоит с русским умом? Мне кажется, что мы не наклонны к сосредоточенности, не любим ее, мы даже к ней отрицательно относимся.

Я приведу ряд случаев из жизни. Возьмем наши споры. Они характеризуются чрезвычайной расплывчатостью, мы очень быстро уходим от основной темы. Это - наша черта. Возьмем наши заседания. У нас теперь много всяких заседаний, комиссий. До чего эти заседания длинны, многоречивы и в большинстве случаев безрезультатны и противоречивы. Мы проводим многие часы в бесплодных, ни к чему не ведущих разговорах.

Ставится на обсуждение тема, и сначала обыкновенно охотников говорить нет. Но вот выступает один голос, и после этого уже все хотят говорить, говорить без всякого толку, не подумав хорошенько о теме, и не уяснив себе, осложнится ли этим решение вопроса или ускорится. Подаются бесконечные реплики, на которые тратится больше времени, чем на основной предмет, и наши разговоры растут, как снежный ком. И в конце концов, вместо решения получается запутывание вопроса».

Павлов ошибался в том, что вот такая бестолковщина это признак русского интеллигентного ума – это признак безответственности, признак наглой уверенности, что при провале дела, свою глупость и лень можно свалить на остальных членов коллектива. Я провел сотни совещаний с участием русских, татар, немцев – да кого эта национальность интересовала! Но это были люди, отвечавшие за успех порученного им дела своими должностями, и у меня не было проблем с их болтовней – они сами не уходили от обсуждаемой темы. А если кто и позволял себе попробовать запутать вопрос, то я во главе совещания затем был и нужен, чтобы не дать ему это сделать.

Из всех вопросов, рассмотренных Ассамблеей, только один поступил от Совета, а все остальные прошли в обход него. А ведь эти вопросы предварительно рассматривались и на Совете, но были заболтаны досужими умниками. Что же это за руководящий орган Ассамблеи, если депутаты Ассамблеи управляются без него?

А Каспаров, который обычно председательствует, всю свою энергию и энтузиазм расходует на гнилую политику «Давайте жить дружно» - на видимость нашего единства и отсутствие конфликтов. Его можно понять – Ассамблея его детище, на которое он вложил без остатка последние годы жизни, но кому нужно наше единство и сама Ассамблея, если Ассамблея ничего не делает для России и лишь ублажает досужих болтунов? Если Ассамблея исполнит хоть одну из своих декларированных целей, то после этого сама пусть хоть сдохнет – она уже свое существование оправдает.

Третье. Члены Совета прямо таки брезгуют общаться с депутатами Ассамблеи, они не участвуют в депутатских дискуссиях и обсуждениях. Особенно это касается вождей, которые первыми должны бросаться в полемику, особенно, когда обсуждаются инициированные ими вопросы.

Лимонов пишет: «Надо обращаться через головы князьков к рядовым оппозиции». Так чего же вы не обращаетесь в Ассамблее через головы лидеров курий к рядовым депутатам? Почему не явите им мощь своей мудрости? Или депутаты Ассамблеи это не оппозиция? Ведь Эдуард Вениаминович даже это свое письмо с критикой Ассамблеи разместил где угодно, но не на ее сайте.

Ни Лимонов, ни один нацбол, ни разу не выступили в дискуссиях, интеллект левых не представлен ни только наиболее сильным своим представителем – Барановым, но даже нафталином Пригарина, да левые и не голосуют. Илларионов находит время обсудить правильность перевода с английского в ЕЖе, но ни разу не обозначился на Ассамблее.

А раз вожди брезгуют полемикой с депутатами, то и остальные «мудрые» депутаты идут вслед за ними, в результате у нас полемика практически полностью прекратилась. Зато появились дикие случаи, когда по поставленному на голосование предложению в обсуждении поступили только негативные мнения и ни одного мнения «за», а предложение проходит «на ура» с помощью голосования строем.

Как это понять? Кому нужны эти «победы»? Нам нужны решения наиболее полезные России, для чего эти решения надо всесторонне обсуждать, а у нас они проходят, как в Думе – тупым голосованием.

Думаю, что тут вопрос не в брезгливости членов Совета, а в их страхе перед настоящей полемикой с настоящими политическими противниками. Ведь каждый вождь в своей тусовке – гений, а тут на Ассамблее его отстегают аргументами, невзирая на его гениальность. Страшно! Но если вы боитесь дискуссии с благожелательными противниками, то как же вы будете дискутировать с противниками в Думе в условиях свободных выборов и свободы слова? В какую политику вы тогда лезете? Вон Лимонов боится Рогозина, а если ему придется дискутировать, скажем, с Бабуриным? С людьми, испытавшими себя в думской полемике? Что останется от брезгливо размазанного по стенке «политического опыта» Лимонова?

Нам всем нужно научиться держать удары, отточить аргументы или хотя бы знать вопросы, которые нам последуют, а лидеры Ассамблеи избегают споров даже в благожелательной обстановке? Я этого не понимаю. Какие вы к черту политики, если боитесь политических споров?

Теперь, собственно, по созданию твердого управления Национальной Ассамблеей.

Тут необходимо понять принципиальные вещи. Руководитель это не болтун пламенных речей, правда, ему это не мешает, но организации он нужен не для этого. Руководитель обязан разделить Дело, стоящее перед ним, на Дела для своих подчиненных, или, иными словами, сложное Дело разделить на более простые, которые по очереди или все вместе в силах исполнить его организация. Это не просто, как правило, это разделение требует обсуждения с исполнителями и специалистами, важно ничего не забыть, иначе из-за неучтенного пустяка все Дело может сорваться. Вот этим и должны заниматься Совет и Ассамблея. Это и есть управление, это и есть руководство.

Не хочется ворошить прошлое, но я настаивал, чтобы документы Ассамблеи были как можно короче, чтобы мы не валили на себя много Дел. Теперь уже поздно об этом говорить, но я напомню, что Ассамблея в Декларации взялась исполнить для России следующие Дела:
- Освобождения всех политических заключенных.
- Роспуска всех нелегитимно сформированных органов власти, включая Государственную Думу.
- Проведения всеобщих свободных конкурентных выборов с участием всех существующих политических партий и организаций.
- Формирования органов народного представительства и исполнительной власти, ответственных перед российским народом и выполняющих волю российских граждан.
- Справедливого распределения национальных благ, создаваемых свободными людьми.
- Превращения России в правовую, демократическую, светскую, федеративную республику.

Итого шесть Дел.

У меня такое впечатление, что не только многие депутаты, но и в Совете многие считают, что Декларация это нечто такое, за что нужно было проголосовать, чтобы организаторы очной сессии Ассамблеи пригласили в ресторан обедать.

Нет коллеги, это то, что мы пообещали России сделать, и это то, за достижение чего нас будут уважать люди, а не считать бандой тупых и крикливых болтунов. Так, что это надо делать. Если все шесть Дел нам не по силам, то надо принять решение о сокращении своих задач, но решение именно этих задач нужно от нас России, и именно этим мы обязаны заниматься. И Совет обязан организовать исполнение именно этих Дел. Если Совет исполнение взятых на себя Ассамблеей задач не организует, то тогда Совет это не управляющий орган Ассамблеи, а банда безответственных, да еще и глупых болтунов. Это будет не оскорбление, а медицинский факт.

Делать нужно следующее.

1. Я бы сократил число задач, которые Ассамблея взвалила на себя в порыве бездумного энтузиазма, и оставил только 2, 3 и 4-ю задачу, но это, конечно, вопрос обсуждения, поскольку если мы исполним указанные три задачи, то нам простят неисполнение остальных трех, более того, оставшиеся задачи исполнятся автоматически.

2. Затем, нужно каждое из этих Дел разделить на более мелкие Дела, которые нам будут по силам – это планирование, это обязанность каждого руководителя, хоть вождя, хоть коллективного органа. Планирование своих действий, наряду с контролем их исполнения, – это и есть твердое руководство!

3. Поставить полученные решения мелких Дел самим себе, как исполнителям, и приступить к их реализации. Тут возникнет еще уймища проблем, о которых заранее говорить бессмысленно – их придется решать после того, как эти проблемы возникнут. Это текущая работа руководителей.

4. Не допускать постановки на обсуждение никаких предложений, если предлагающий внятно не объяснит, как его предложение обеспечивает достижения целей Декларации. Строго следить, причем, каждому депутату, чтобы никто не отклонялся от темы обсуждения, считать таких депутатов провокаторами, мешающими работе Ассамблеи.

5. План не догма, а руководство к действию. Мы его примем, мы его сможем и изменить в любой момент, когда этого потребует обстановка.

Возможно, сказанное мною и не просто понять людям, которые в своей жизни никогда не организовывали никаких Дел, а только умно советовали другим, как Дела делать. Тогда просто поверьте мне: пока у нас нет плана того, как мы достигнем своих целей, мы простые болтуны, а наша деятельность – мышиная возня, даже если мы, по примеру Эдуарда Вениаминовича, будем каждый день на памятники залазить.

Но как только мы разработаем план, пусть и несовершенный, то станем людьми, с которыми нужно считаться.

-	К проекту Конституции “Прямой демократии”

-	КОНСТИТУЦИЯ ПРЯМОЙ ДЕМОКРАТИИ

30.05.2014 -

Мудрая старшая сестра

06.05.2014 -

Мертворожденные дети Абая

08.04.2014 -

О ситауции на Украине.