Е.Ихлов: уточнения к статье Ю. Мухина

На сайте НА помещена статья Ю.Мухина обо мне, я прошу опубликовать альтернативную версию событий, посвященную событиям в Вильнюсском гетто, посколько он крайне извращенно трактует трагическую историю еврейского народа, и этот фрагмент не является важным для изложения полемики между мною и Радзиховским.

«…И типичным примером назвал руководителя юденрата Вильнюсского гетто Якова Генса. Скорее всего, из-за известного историкам Шоа «дела Витенберга».

А если присмотреться? В Вильнюсе действовала ОПО – Объединённая партизанская организация во главе с коммунистом Ицхаком Витенбергом; среди руководителей организации были А. Ковнер и Й. Глазман – заместитель начальника еврейской полиции в гетто. Я. Генс знал об ОПО и не мешал ему. Еврейские полицейские, участники подполья, помогали вносить в гетто оружие, приобретённое за его пределами.

В мае 1943 г. немецкая полиция безопасности узнала, что евреи из гетто уходят в леса к партизанам. Немцы пригрозили Генсу уничтожением гетто, и председатель юденрата тут же потребовал от подполья прекратить переходы в лес. Пробежала первая кошка между ОПО и юденратом. А вскоре грянуло: в конце июня 1943 г. оккупанты схватили руководителей городского коммунистического подполья. Под пытками один из них назвал подпольщика Витенберга. Немцы потребовали от юденрата выдать им Витенберга – иначе гетто ликвидируют. 15 июля 1943 г. Генс в своём кабинете арестовал Витенберга. Литовские полицейские вместе с еврейскими повели Витенберга к воротам гетто. По дороге боевики ОПО отбили Витенберга. Прошли сутки. Все члены подполья собрались в одном из кварталов гетто, готовые отбиваться до последнего, даже баррикаду начали возводить. Генс собрал жителей гетто и разъяснил им положение. Толпы евреев с палками и камнями окружили дома, где находились члены ОПО, с криком: «Выдать Витенберга!!!». Женщины вопили подпольщикам: «Убийцы наших детей!» Евреи решали свою дилемму: жизнь 20000 обитателей гетто или одного человека. А подпольщикам выпал другой выбор: воевать против евреев с оружием в руках или выдать Витенберга. Они решили, что Витенберг должен сдаться сам. Витенберг предложил покончить с собой. Но тут же выяснилось, что немцы требуют его живым. И Витенберг сдался. Он пошёл в юденрат и уже оттуда, от Генса, был выведен из гетто и сдан гитлеровцам; на следующий день после ареста его нашли в камере мёртвым: по слухам, он отравился цианистым калием, который ему дал Генс.

(Сменивший Витенберга А. Ковнер в 1961 г. на процессе Эйхмана рассказал об этом событии с несколько другими подробностями, но сути они не меняют. Генс, выдавший Витенберга немцам, выглядит малопристойно.)

Портрет Генса может быть ещё выразительней, если вспомнить, что он – не только председатель юденрата, но и командир еврейской полиции гетто. И 23 октября 1942 г. он по поручению немцев послал 30 полицейских-евреев в ближнее местечко Ошмяны, они забрали из тамошнего гетто 406 больных и стариков, передали их немцам и литовским полицейским, а те их расстреляли. Через четыре дня Генс собрал в юденрате сотрудников, чтобы рассказать «об одной из ужаснейших трагедий – когда евреи ведут на смерть евреев». Так он выразился и сообщил, что немцы потребовали от него убить 1500 ошмянцев, в первую очередь детей и многодетные семьи. Стали торговаться. Число обречённых снизилось сперва до 800, потом 600, потом Генс и его комиссар полиции Деслер отбились от казни всех, кроме стариков и неизлечимых больных – их набралось 406. Генс говорил: Ушли те, чьи дни и без того сочтены. Да простят нам эти старики, они были жертвой ради евреев и их будущего...

Я должен был бы сказать: «Я не хочу марать руки, посылая полицейских выполнять эту грязную работу». Но сегодня я говорю, что обязан запачкать мои руки, так как сейчас еврейский народ переживает своё самое страшное время. Пяти миллионов уже нет. Наша задача спасти сильных и молодых – не только по возрасту, но и духом, а не разводить сантименты. Когда в Ошмянах сказали раввину, что для [требуемого] количества не хватает людей, а в «малине» [убежище] прячутся пять стариков, он сказал, чтобы «малину» открыли. Это человек молодого и сильного духа. Я не знаю, все ли поймут и оправдают это и оправдают ли, когда мы выйдем из гетто. Но точка зрения нашей полиции: спасти всех, кого возможно, не считаясь с нашим добрым именем и нашими переживаниями...

...Я принимаю на себя ответственность за проведенную акцию. Я не хочу обсуждения. Никто не имеет права обсуждать то, что я делаю или буду делать... Если наступит момент, когда наша полиция должна будет снова участвовать в репрессиях и я увижу, что это для общей пользы, мы будем участвовать!

Может быть, это только болтовня? Охмурение или даже самоохмурение? На совести-то подлость...

Но вспоминают о Генсе свидетели: человек сильный, принципиальный, харизматичный; капитан довоенной литовской армии; окончил Каунасский университет; женился на литовке, у них родилась дочь; в начале оккупации работал административным директором еврейской больницы в Вильнюсе; в сентябре 1941 г. знавший его председатель юденрата А. Фрид предложил ему возглавить еврейскую полицию.

Очевидцы рассказывали, что при отборе жителей гетто для уничтожения Генс и его полицейские делали всё возможное для спасения людей. Одному еврею, который получил право на жизнь для себя и двоих детей, а имел только одного, Генс на глазах немецкого офицера подтолкнул чужого двенадцатилетнего мальчика.

Затем Генс стал руководителем и юденрата, и полиции. Убеждённый, что евреи спасутся только в случае полезности для оккупантов, Генс развивал производство – в последние месяцы 15 из 20 тысяч жителей гетто работали на немцев.

Под руководством Генса Вильнюсское гетто не просто выживало – оно жило. Играл симфонический оркестр, пел хор, в театре за год на 120 спектаклях побывало 38 000 зрителей, и Генс, подытоживая тот период, говорил жителям гетто: «Мы хотели дать людям возможность освободиться от гетто на несколько часов, и это нам удалось. Мы переживаем тяжёлые, чёрные дни. Наше тело находится в гетто, но наш дух поработить не смогли... Нам нельзя опускать руки. Нам нужно быть сильными телом и духом...»

В Вильнюсском гетто читались лекции на разные темы, работали кружки, библиотека с 45 тысячами книг и тысячами читателей, в архиве гетто собирали документы и свидетельства периода оккупации. Были открыты детские сады, две начальные школы и одна средняя – в них училось около тысячи детей.

Генс у себя на дому открыл Политический клуб, где вечерами регулярно встречались интеллигенты и деятели всех направлений – от сионистов-ревизионистов до коммунистов.

Генс поддерживал и подпольщиков гетто, случалось, передавал им деньги из средств юденрата. Но главным для него было сохранение гетто. И когда молодые рвались из гетто в лес воевать и выживать, Генс говорил им: «Вы хотите уйти из гетто и оставить на Божью волю стариков, больных и детей, которых немцы тут же уничтожат. Я этого не допущу... И история меня потом оправдает. Я хочу, чтобы храбрая вооружённая молодёжь оставалась в гетто... Я знаю о еврейском подполье и его складах оружия. Когда наступит день ликвидации гетто немцами, нам потребуются все вооружённые парни. Мы все тогда будем воевать».

Но время от времени разные соображения, включая обращения окрестных партизанских командиров, нуждавшихся в бойцах, побуждали Генса позволять боевикам гетто бежать в лес. В этом его и обвинили немцы, когда арестовали 14 сентября 1943 г. После вызова его в гестапо верные люди предупредили Генса: впереди расправа, ему следует бежать. (Бывший литовский офицер, женатый на литовке, он давно имел возможность укрыться среди литовцев.) Генс сказал, что это грозит гибелью всему гетто, и он пойдёт в штаб-квартиру гестапо. У ворот гетто он сказал провожавшему его брату: «Если не вернусь до восьми вечера, значит, не вернусь никогда». Его расстреляли в гестаповской тюрьме в тот же день в шесть вечера.

Один из ведущих подпольщиков гетто Хаим Лазар вспоминал: Сердца евреев омрачила трагедия Генса. Его можно было обвинять в ошибочности его курса, но все знали, что он никогда не был предателем. Всё, что он делал как руководитель гетто, он делал для своего народа. Каждый знает, что у Генса была масса возможностей спасти себя... но он пренебрёг личной безопасностью ради гетто. Он верил в свои способности и был до последнего мгновения убеждён, что сможет спасти остатки гетто. Большая часть этих сведений взята мною из книги «Гетто в пламени». Её автор д-р И. Арад, израильский историк и генерал, литовский партизан в Отечественную войну, свидетель и участник событий в оккупированной Литве. На международной научной конференции в 1977 году И. Арад говорил: Генс был верен своему долгу до конца. Он пытался на свой манер спасти евреев, а когда понял, что всё потеряно, не попытался спасти себя, ибо побоялся, что из-за него пострадают все остальные.

Что-то не вписывается Яков Генс в образ «деморализованных узников гетто». И в какой разряд его заталкивать? Какой учёной алгеброй поверить гармонию или дисгармонию живого человека?" http://gazeta.rjews.net/udenrat.shtml

Евгений Ихлов

-	К проекту Конституции “Прямой демократии”

-	КОНСТИТУЦИЯ ПРЯМОЙ ДЕМОКРАТИИ

30.05.2014 -

Мудрая старшая сестра

06.05.2014 -

Мертворожденные дети Абая

08.04.2014 -

О ситауции на Украине.